ФОКУС ГОРОДА
12:02, 24.11.2015
Социолог Владимир Римский: "Те, кто на самом деле богат и влиятелен, уходят от сборов"
"НИ" поинтересовались у заведующего отделом социологии фонда ИНДЕМ Владимира Римского, есть ли в такого рода инициативах коррупционная составляющая, какие они вызовут последствия и почему от них госбюджет не просто не обогатится, а скорее обеднеет.
Владимир Львович, можно ли говорить о том, что в недавно введенных и планируемых сборах есть некая коррупционная составляющая?
– Сложно сказать, есть в этом коррупция или нет, поскольку эти сборы, фактически дополнительные налоги, вводятся без широкого общественного обсуждения. Но результат мы видим. Те же самые водители грузовых автомобилей фактически не могут ездить. Даже те, кто хотел бы платить. Просто из-за того, что система не отработана, много технических проблем. К этому я добавил бы еще и вопрос справедливости взимания таких налогов.
Зачем эти сборы нужно вводить сейчас, когда экономическое положение большей части населения далеко от стабильного?
– Это скорее всего просто желание полнить государственный бюджет в достаточно сложной для страны экономической ситуации. А за чей счет его пополнять? За счет граждан. Причем граждан, которые меньше всего защищены. Скажем, у дальнобойщиков есть ассоциации, профсоюзы и так далее, но они не очень влиятельные. То есть правительство их как бы не видит и взаимодействовать с ними не хочет. В нефтяной отрасли аналогичные вопросы также периодически поднимаются, попытки увеличить налоговые сборы и там предпринимаются, но нефтяники более влиятельные и они активнее защищают свои интересы. И в этом одна из форм несправедливости: тот, кто на самом деле богат и влиятелен и мог бы участвовать в пополнении госбюджета, уходит от этой функции. И она ложится на простых людей. Я бы к списку сборов добавил еще взносы на капремонт домов. На самом деле, граждане понимают, что должны как-то в этом участвовать. Но все упирается в то, как это сделано. Для многих людей взнос на капремонт фактически стал дополнительным налогом на владение недвижимостью. Хотя на самом деле сделать на эти деньги капремонт вряд ли получится. Вот такого рода последствия у нас, к сожалению, не учитываются, причем системно. Реальной оценки, будет ли прибавка в бюджет или, наоборот, появятся дополнительные проблемы, не было. А в развитии экономики проблемы совершенно точно будут, поскольку налоги в кризисной ситуации затрудняют экономический рост, а он нужен. Вот в том, как выполняется стратегическая функция государства по соблюдению этого баланса, я вижу определенные проявления коррупции. Коррупция должна и может пониматься как неэффективное, неправильное, даже разрушительное исполнение должностных обязанностей представителями органов госвласти. Потому что в данной ситуации, наверное, все-таки главное – не пополнение бюджета, а экономический рост, который позволит решать и экономические, и социальные проблемы. А сейчас ситуация поворачивается в другую сторону: главное – именно бюджет, который является интересом вполне конкретных групп достаточно влиятельных чиновников и бизнесменов. Вот это и есть проявление коррупции. Хотя здесь, по нашему законодательству, никто никакой коррупции не найдет.
Дальнобойщики грозятся перекрыть МКАД, федеральные трассы. А что делать людям, у которых нет возможности выразить свой протест против поборов?
– В нормальной ситуации нужно не противодействовать поборам, а договариваться. То есть органы власти должны с ассоциациями граждан, например, с профсоюзом дальнобойщиков, вести диалог. До принятия решения, а не после. Но даже в нынешней ситуации надо попытаться понять, как сами дальнобойщики оценивают последствия такого решения, и вполне, может быть, от него отказаться. Не прямая коррупция, а косвенная заключается в том, что, даже если и соберут эти деньги с дальнобойщиков, есть очень большие сомнения в том, что эти средства позволят улучшить дороги. Такого в постсоветской истории нашей страны не было ни разу – деньги, как правило, разворовывались. Дальнобойщики еще и поэтому не хотят платить.
Вы говорите, что последствия этих сборов не просчитывались. Получается, чуть ли не из воздуха появлялись идеи, как бы еще отнять деньги у граждан?
– Не совсем. Правильнее, на мой взгляд, говорить о доминировании краткосрочного периода в прогнозировании последствий, в оценках того, какие действия нужно предпринимать. Даже на 2–3 года вперед наше госуправление отказалось регулировать какие-то процессы и занимается просто реагированием на текущую ситуацию. Может, в течение 2–3 месяцев после начала сборов этого дополнительного налога на дальнобойщиков в бюджете и появятся какие-то дополнительные деньги. Но потом ситуация почти наверняка вернется к исходному пункту. Ни дорог не будет построено, ни социальных проблем не будет решено. В итоге, думаю, эта мера приведет к росту расходов госбюджета, а не к их снижению.
Если последствия так очевидны, почему они не принимаются в расчет?
– Государство не заинтересовано это просчитывать. Госуправление руководствуется таким вот краткосрочным периодом и практически отказалось от того, чтобы делать какие-то более-менее глубокие анализы ситуации, ее развития в течение нескольких лет, а лучше и десятилетий. Например, то, что делается, скажем, в образовании, повлияет на то, что будет через 15 лет. Сейчас выгоднее снизить расходы на образование. А через 15 лет некому будет заниматься инновационной экономикой. Получается, что как раз в кризис надо больше денег вкладывать в образование и здравоохранение. Потому что образованные и здоровые люди выведут из кризиса страну. А если таких людей не будет, то даже при наличии нефти и газа из кризиса мы так и не выйдем. А желание сейчас, в этом году пополнить бюджет – краткосрочные действия, которые, по-моему, даже не оцениваются в долгосрочной перспективе.