Суд над Лысенко. Потерпевшему отрезали палец в три захода

Венецкий уверен, что организаторами и участниками были подсудимые. Защитник Паршуткин спросил, была ли у него инвалидность по зрению до покушения. Венецкий ответил утвердительно, однако заявил, что после покушения "глаз стал мертвым". 

Он рассказал об обстоятельствах знакомства с другим потерпевшим - Прониным. Они познакомились, когда Венецкий защищал Самородова, Пронин проходил по тому же делу. 

Паршуткин продолжил выяснять семейные связи с Прониным. Венецкий их отрицал. Далее адвокат спросил, кто был собственником рынка "Анапа-22". Венецкий сообщил, что по его данным - Нефедов. "На вас была куртка в день покушения 22 марта 2004 г.?" - спросил адвокат. Венецкий подтвердил.
"На ней остались следы?" - уточнил защитник. "Да, но я ее выкинул".  - сказал потерпевший.
"Вы делились со своей женой обстоятельствами покушения?" - продолжил Паршуткин. "Нет, из соображений ее безопасности", - ответил Венецкий.

Поскольку ряд вопросов Паршуткин повторил с прошлого заседания, Венецкий заявил ходатайство: взять перерыв, чтобы адвокат ознакомился с материалами прошлого заседания. Паршуткин назвал это "издевательством".

Адвокат Байрамбекова, который, якобы, стрелял в Венецкого, спросил, при каких обстоятельствах потерпевший получил травму глаза. "Это был 1982 год, я получил ее во время работы в правоохранительных органах. Но я не знаю, какое отношение это имеет к делу", - ответил потерпевший.

После перерыва начался допрос потерпевшего Александра Пронина. Перед этим защита ходатайствовала об оглашении показаний Венецкого из-за выявленных защитой противоречий. В частности, по документам, Венецкий утверждал, что не видел и не мог видеть стрелявшего, а в суде заявил, что узнал в напавшем Байрамбекова. Кроме того, в материалах Венецкий говорил, что не общался с Лысенко с 2000 г., и не сделал ничего такого, что могло бы послужить поводом для его дальнейшего преследования "людьми Лысенко". Адвокат Виктор Паршуткин назвал и другие процессуальные документы. Остальные защитники поддержали ходатайство.

Гособвинитель Эдуард Лохов заметил, что не видит существенных противоречий в показаниях, кроме первого из документов, однако против оглашения протоколов, т.к. они были составлены следователем по другому делу. Суд удовлетворил ходатайство частично: огласить документы 7 мая в присутствии Венецкого. 

Александр Пронин сообщил, что знает нескольких подсудимых. В 2003 г. он занимался продажей нефти в Энгельсе. В 2003 г. его пригласил на встречу Нефедов и потребовал 20 тыс. долл. Пронин отказался отдавать, на этом разошлись. На вопрос, кто такой Нефедов, потерпевший ответил "криминальный авторитет". 14 мая того же года на него напали несколько человек в масках, посадили в зеленую "девятку", закрыли глаза, привезли в частный дом. В машине было трое человек, которые, по словам Пронина, сказали: "Будешь орать - убьем". В доме, по его словам, были Нефедов, Ахильгов, Алимбеков и др.

"Вытянули мне руку, положили на табуретку, спросили, где Самородов. Я сказал, что не знаю. В это время мне отрезали палец у ногтя. - рассказал Пронин. - Тогда спросили про 20 тыс. долл. Сказал, что нет таких денег, тогда отрезали палец еще раз. Это было 3 раза. Пообещал привезти деньги. Отпустили, пригрозив, чтобы не обращался в милицию. Своей сожительнице сказал, что случайно отрубил палец топором, но она видела, как меня похищали. Я сообщил похитителям местонахождение Самородова, а сам рассказал о произошедшем Самородову. В милицию в 2003 г. не пошел, написал заявление в 2008-м". 

На вопрос, за что он был осужден, Пронин ответил: "Так захотелось Нефедову, за якобы нападение на тех, кто сидит на скамье подсудимых". Адвокат Виктор Паршуткин попытался опротестовать вопрос, т.к. приговор вступил в силу, однако судья Александр Дементьев отклонил протест, поскольку приговор еще не изучался.
Далее Пронин пояснил, что палец отрезал Беликов, а кто держал - не видел. Указания, по его словам, давал Нефедов через Алимбекова.

На вопрос гособвинителя Ольги Фроловой Пронин ответил, что не имел денежных обязательств перед Нефедовым, который хотел, "чтобы все платили". Пронин также рассказал, что ему хотели отрезать язык, вытащили его изо рта, но резать не стали.

После этого к допросу потерпевшего приступили адвокаты.

Они попытались выяснить, был ли бизнес по добыче нефтепродуктов, а именно - керосина, легальным. Александр Пронин заявил, что работал законно, "иначе меня бы посадили". Он также отрицал, что пользовался покровительством криминальных личностей, в т.ч. и Самородова. Однако впоследствии в ходе допроса выяснилось, что его предприятие не было зарегистрировано и налоги он не платил. Судья Александр Дементьев сделал замечание защите: слушается дело не о нелегальной добыче керосина.

"Как вы собирались урегулировать конфликт с Нефедовым?" - спросил один из адвокатов. "Никак. Я не знал, что делать, 20 тыс. долл. отдавать не собирался - у меня не было таких денег", - пояснил Пронин.

Продолжая отвечать на вопросы, Пронин сообщил, что отбывал наказание в колонии в Пугачеве, заявление по поводу своего похищения не писал, т.к. "считал это бессмысленным", а написал его только после визита следователя.

Один из адвокатов спросил, известно ли потерпевшему что-то о нападении на Венецкого. Пронин ответил утвердительно и пояснил, что, якобы, "напали нефедовские".

На вопрос гособвинителя Эдуарда Лохова - о том, известно ли ему, кто стоит за Нефедовым, Пронин пояснил, что на очной ставке с последним в 2010 г. узнал, что за ним стоял Лысенко.
Обвинение заявило ходатайство об оглашении показаний потерпевшего в связи выявленными противоречиями, которое было удовлетворено.