ФОКУС ГОРОДА
05:12, 24.05.2011
Собиновский. Старт для искушенных гурманов
Действительно, было заметно, что на открытии Собиновского собрались в основном завсегдатаи подобных мероприятий и ценители классической музыки. Здоровались, обнимались, расспрашивали о новостях, охотно позировали шнырявшим по залу фотографам и видеооператорам. Начало концертной программы слегка запоздало, поэтому все эти хлопоты и манипуляции к третьему звонку благополучно успели завершиться.
Сюита Густава Холста "Планеты" — изначально восьмичастная, по числу известных в годы жизни автора планет Солнечной системы. Позже, уже после смерти Холста, к списку добавился Плутон, а к сюите — девятая часть, написанная исследователем творчества композитора Колином Мэтьюзом. Ввиду масштабности произведения для исполнения на открытии Собиновского выбрали только три части сюиты — "Марс, вестник войны", "Венера, вестник мира" и "Юпитер, приносящий радость".
"Марс" стартовал с места в карьер в предсказуемом маршевом ритме. Струнники решительно ощетинивались смычками, дирижер совершал руками замысловатые движения, точно играл на терменвоксе. Мелодия была боевой и ритмичной — и вместе с тем в ней отсутствовала окончательная упорядоченность: проскальзывающие то там, то тут диссонансы вносили в музыку некоторые элементы хаоса, напоминая, что война, как ни крути — не парад.
Практически всю "Венеру" медные духовые заслуженно отдыхали после "Марса", а лидерство забрали себе флейты и скрипки. Как и положено вестнику мира, Венера была лирична, плавна и среднетемпова... и в силу этого всего — несколько однообразна. Впрочем, нужно отдать должное автору — он очень точно рассчитал, когда нужно закончить, чтобы однообразие не начало утомлять слушателя.
При звуках "Юпитера" сразу вспомнился карнавал. Однако не в безобидно-бразильском его воплощении, а в классическом культурологическом, где оборотной стороной веселья и разнузданной свободы является жестокость и вседозволенность. Плясовые мотивы сменялись лирическими вставками, подобно тому как в кино в разгар действия камера внезапно переключается на величественную панораму, не смягчая этим эффект от конфликта, а лишь возводя его в степень. В целом музыка "Юпитера", действительно, удивительно подошла бы Дионису — но, к сожалению, Дионис фатально не вписался в авторскую концепцию: человечество не догадалось назвать именем этого двуличного божества какую-нибудь планету Солнечной системы.
В антракте мужчина неформально-богемного вида — красная узорчатая рубаха, залихватская бандана, художественно выбритая бородка — счастливо-удивленно и громогласно убеждал свою спутницу, что его "прямо проняло". Что уж там, проняло и вашу покорную слугу — несмотря на то, что на сцене не было ни Тобиаса Заммета, ни Анди Дериса, да и вообще наблюдался возмутительный дефицит электрогитар и педалек-дисторшен.
Завсегдатаи оживленно обсуждали свежеуслышанное. Доносилась французская речь — что-то про "тре бьен" и "се манифик". Вовсе не потому, что завсегдатаи были светскими и рафинированными настолько, что их слух коробила грубая русская фонетика — просто в зале присутствовали несколько французов.
Перед исполнением второго произведения со сцены представили автора — композитора Александра Чайковского. Тот ощутимо волновался — в Саратове его "Русский реквием" исполнялся впервые, - но все же нашел нужные слова, чтобы представить свое детище и даже похвалить город, после чего сел в десятом ряду и продолжил волноваться уже там.
Переживал он зря — "Русский реквием" приняли хорошо. В зале отчетливо всхлипывали, расчувствовавшись, на балконе мужчина постоянно порывался начать дирижировать и не мог удержаться от этой инициативы, даже несмотря на неудовольствие соседей.
Свой вариант католической заупокойной мессы автор посвятил жертвам и героям войн ХХ века — Первой Мировой, русско-японской, Великой Отечественной. Вместо классического латинского текста на музыку легли стихи русских поэтов — Тютчева, Заболоцкого, Бродского, Есенина. Исполнительский состав был сложен и разнообразен: смешанный хор, две солистки — меццо-сопрано Марина Демидова и сопрано Татьяна Соболева, - при инструментальной поддержке симфонического оркестра оперного театра.
В целом "Реквием" был логично для данного жанра выдержан в душещипательных минорных тонах и темпе от среднего к медленному. Однако боевая середина недвусмысленно отсылала к основной теме, заявленной автором — в его объектив попали не только печальные последствия войн и переживание оных, но все явление в целом, начиная от причин конфликтов, подчас не самых достойных, и заканчивая боевыми действиями, подчас не самыми честными.
К концу произведения автор в десятом ряду уже не бледнел, а скромно и сдержанно сиял. Видел, что премьера определенно имела успех.
Дослушав последние звуки "Реквиема" и проводив цветами и аплодисментами исполнителей, уходили из зала словно в открытые ворота. И в самом деле, ворота в Собиновский распахнулись, и впереди — еще целых две недели оперы, балета, инструментальной музыки и произведений "легкого жанра".