Бюджетная трескотня. "Где деньги?" или дожить до апреля

Паника и премии

Ситуация, как доложил министр финансов бюджетному комитету, складывается так: при увеличении бюджетных доходов на 108 млн. руб, расходная часть возросла на 1,8 млрд, с превышением расходов над доходами на 1,7 млрд. Новый бюджетный год только-только разворачивается, из чего следует, что прорехи тянутся целиком из года прошлого. По итогам которого, кстати, областной правительственный корпус в своем полном руководящем составе получил премии за, надо думать, некие позитивные свершения. О премиях многие местные СМИ сразу после каникулярного простоя с негодованием сообщили; и на нашем невнятном финансовом фоне негодование, не исключено, обосновано. Насчет премий оба лагеря – а в данной конкретной ситуации думу и правительство, видимо, можно развести по разные стороны баррикад – обратились в инстанции, каждый в свою. Так, шестеро депутатов обратились к председателю областной счетной палаты Андрею Саухину с просьбой проверить законность выдачи из резервного фонда премий 15 правительственным чиновникам на общую сумму 850 тыс. (хотя палате здесь, видимо, предстоит реальную сумму уточнить), а губернатор Павел Ипатов, в свою очередь, обратился к областному прокурору Владимиру Степанову с тем, чтобы тот подтвердил законность выдачи премиальных сумм. Если прокурор законность подтвердит, то ему заодно придется подтвердить и законность выдачи премий именно из резервного фонда, который губернатор уже не первый раз отождествляет с премиальным фондом, и который теоретически создан отнюдь не для поощрения чиновников.

Впрочем, у правительства в этом споре появились и некие собственные аргументы, вынесенные на обозрение публике через проправительственные СМИ в виде интервью заместителя председателя правительства Алексея Щербакова редакции подчиненного издания. "Я тоже получил премию и стыдиться мне нечего", - заявил Алексей Щербаков. Но интервью ценно не этим. А, скорее тем, что зампред областного правительства фактически подтвердил сумму государственного долга региона, о чем говорил на исходе прошлого года председатель думского бюджетного комитета Владимир Капкаев: 23 млрд руб. То есть долг в почти половину годового бюджета существует, в свою очередь отвлекая бюджетные же деньги на его обслуживание. Алексей Щербаков, правда, пояснил здесь и точку зрения губернатора, который будто бы хочет в наступившем 2011 году сделать все возможное, чтобы долг не рос; и будто бы для этого даже кое что предпринимается. Примерно о том же говорил и министр финансов Александр Ларионов на вышеупомянутом заседании бюджетного комитета: дескать, правительство отказалось от заимствований, решив искать недостающие средства на других направлениях. Но Америку здесь никто не открыл и велосипеда не изобрел – то есть по направлениям пошли тем же самым, перебрасывая средства с одних расходных статей на другие. Вот, собственно, и есть путь, который предлагается правительством во главе с его председателем Павлом Ипатовым уйти от новых долговых заимствований.

Он тоже обещал вернуться
Теперь о том, почему, собственно, зашла речь о заимствованиях, при таких-то уже имеющихся долгах. Дело в том, что федеральный бюджет выделил региону деньги на, во-первых, помощь сельским товаропроизводителям, пострадавшим от засухи (504 млн руб.), во-вторых, на достройку ТЮЗа (309 млн). Соответствующие поправки были внесены в региональный бюджет-2011 на последнем заседании облдумы. Но поступившие в регион средства областное правительство направило на другие цели, поскольку прорехи к исходу 2010 года зияли ощутимо - это зарплаты бюджетникам и некоторые другие социальные выплаты. Так что этими двумя федеральными траншами прорехи и попытались заткнуть. Но "тришкин кафтан" тем и интересен, что в одном месте латается, а в другом снова рвется. В связи с чем и фермеры остаются без поддержки, и ТЮЗ – без достройки. Про панику выше уже говорилось, то есть панический вариант очередных заимствований просматривался. Но, как объяснил Александр Ларионов, по этому варианту решили не идти, и нового велосипеда, повторим, также не изобретать. "Было принято решение о сокращении финансирования ряда министерств и ведомств", - сообщил Александр Ларионов. По сусекам поскребли досконально. Так, с управделами сняли 30 млн руб, в частности, с ОЦП "Развитие местного самоуправления"; с минэкономразвития и торговли – 7 млн, с грантовой программы "Развитие малого и среднего предпринимательства" - порядка 6 млн., с бизнес-инкубатора в Дергачевском районе – 1,1 млн; с минсельхоза – 138 млн, с ОЦП "Развитие сельского хозяйства и регулирование рынков сельхозпродукции" - 129 млн, с ОЦП "Развитие пищевой и перерабатывающей промышленности" - 9 млн; с минобразования – 32 млн, за счет сокращения финансирования 6 ОЦП ("Молодежь Саратовской области", "Профилактика семейного неблагополучия", "Информатизация" и т.д.), с минкультуры – 15 млн; с минспорта – 33 млн, с минстроительства и ЖКХ – 154 млн и т.д. Этот вариант "легкого" сокращения расходов, как объяснил Александр Ларионов, "безболезненный, но, тем не менее, это рабочий вариант". Предполагается, что именно этот вариант позволит отказаться от очередных заимствований, и в то же время появятся средства на финансирование пострадавших от засухи сельхозтоваропроизводителей (504,8 млн), строительство ТЮЗа (309,1 млн), а также 20 млн рублей на возведение мемориального комплекса на месте приземления Ю.А. Гагарина. Такие поправки от имени областного правительства министр финансов, собственно, и предлагал внести в бюджет. Он же предложил "где-то в апреле" вернуться к этому вопросу и собрать согласительную комиссию. Здесь и было сказано: "С таким бюджетом мы 2011 год не пройдем". То есть не планируемый в прошлом году секвестр ощутимо замаячил.

Здесь еще вот что интересно. Не смотря на столь явный бюджетный дефицит и вечные жалобы на то, что федеральный центр Саратовский регион постоянно обижает, не предоставляя финансовую помощь в нужных объемах, часть выделенных, но неосвоенных федеральных средств в федеральный же бюджет возвращать придется. Это – закон: не потратили деньги по назначению, извольте вернуть. На 1 января неиспользованными оказались 488,9 млн, и собственно они возврату в федеральную казну и подлежат. Почему деньги не потратили, это осталось не проясненным. На бюджетном комитете Александра Ларионова как министра финансов спрашивали об этом, но ясности в эти тонкости регионального финансового процесса он, похоже, не внес. Зато несколько раз, три-четыре, или даже пять, повторил, что эти деньги все равно к нам вернуться, пусть немного и в меньшем объеме."Кто несет вину за остатки? Почему они не израсходованы?", - спрашивали Ларионова, на что он, как мантру, повторял: "Они вернутся". Некто Карлсон тоже однажды улетел, но обещал вернуться; но у Карлсона, вроде, и не было невыполненных финансовых обязательств. Но это так, не совсем по делу, а наш случай посложнее: с одной стороны, бюджетный дефицит, заведомо предполагающий невыполнение много чего; с другой стороны, выплата премий членам регионального правительства, не справляющихся даже с такими вопросами, как освоение уже выделенных федеральной казной средств. "Вы федеральные средства загнали в тупик", - возмущаясь, говорили депутаты министру финансов. "Не в тупик, а в здравоохранение, в другие сферы", - невозмутимо отвечал он. "Людям пообещали, и их обманули", - говорили ему. "Экономика – жесткая политика", - отвечал он. Так и разговаривали, и было вполне очевидно, что бюджетные деньги – это не свои собственные, расход которых, безусловно, подлежит более жесткому контролю со стороны их владельцев. То есть бюджет по-прежнему слабо контролируем, а ведь видно же, что за ним нужен глаз да глаз.

В итоге поступило предложение не соглашаться с предлагаемыми областным правительством поправками в бюджет, и, что интересно, председатель бюджетного комитета Владимир Капкаев вынес это предложение на голосование. Впрочем, не так категорично: он предложил принять поправки к рассмотрению, с тем, чтобы до пленарного думского заседания, то есть до 26 января, выработать приемлемое решение. Надо сказать, что такое очевидное несогласие в вопросах бюджетного процесса облдума по отношению к правительству выражает крайне редко, разве что в каких-то очень уж неординарных ситуациях. Но данная ситуация, похоже, и правда далека от нормы. Она реально близка к тупиковой, и когда прозвучала констатация данного факта – "Понятно, что бюджет трещит по швам", - очертания тупика проступили вполне осязаемо. У министра финансов, правда, еще просили каких-то пояснений, но что-либо объяснять, по-видимому, в его планы не входило. А поскольку региональное правительство он здесь, собственно, и представлял, то нежелание нормально объясниться принципиальной позицией правительства, видимо, и можно было считать. Так что в ответ депутаты пошли на свой принцип и отказались принимать "безболезненный", по определению Ларионова, вариант поиска недостающих средств на латание зияющих прорех в бюджете. Причем, в апрель, то есть на начало второго квартала, как ранее предлагал Ларионов, заглядывать как-то не хотели, а слова "секвестр", похоже, элементарно страшились. И вообще-то страшиться было чего: несколько социальных программ уже заморожены, с ряда социально значимых программ снята часть финансирования, частично погашенные за счет федеральных "фермерских" и "тюзовских" средств долги бюджетникам непременно вскоре снова накопятся, и т.д.; в бюджетное будущее действительно страшно заглядывать, особенно когда признано, что бюджет уже и так трещит по швам, и это в самом начале финансового года.

Таким образом, договоренности о том, какими способами будут изыскивать недостающие деньги, достигнуты не были. Но Владимир Капкаев предложил всем министерствам подготовить соответствующие справки о предполагаемом сокращении расходов по отраслям, из чего следует, что правительственный вариант поиска денег с повестки все же не снимается. Не исключено, что в сложившейся ситуации другого выхода и не найдут. Секвестр тоже не исключен, а, в принципе, как правильно поступить при таком раскладе, в данное время, наверное, никому и не представляется. Кроме того, по-прежнему без ответа остается вопрос, как получилось, что в конце 2010 года образовались остатки от неиспользованных федеральных средств в размере порядка 500 млн руб., подлежащие возврату в федеральную казну. Депутаты, конечно, пожелали адресовать правительству этот вопрос, но не факт, что на Московской, 72 к ним прислушаются. На предстоящем заседании областной думы все эти дела как раз и должны выяснится. Если, конечно, дойдет до выяснения.

Где деньги, Зин?
Но что бы там ни было, ситуация все равно больше похожа на ту, когда ничего нового уже не выяснится. То есть вопрос "Где деньги, Зин?" по-прежнему невероятно актуален, как актуален и просматривающийся ответ на него: денег нет, а если и упадут, то с неба, к которому федеральный центр с его объемной казной, очевидно, и приравнивается. Как уже говорилось, вернее, говорил министр финансов Ларионов, в целом объем доходной части бюджета увеличен на 108 млн руб, что в 18 раз меньше предполагаемых расходов. И если кому интересно, откуда взялись эти доходы, то, естественно, из той же федеральной казны. Но когда возникает вопрос о том, почему собственная доходная, в основном налоговая база, играет в наполнении бюджета все меньшую роль, со стороны правительства внятного ответа, как правило, нет. Вот и в данном случае министра как представителя правительства спрашивали о налогах: и где они, и сколько, и куда, и так далее. Но, как оказалось, именно в данном случае о собственной региональной доходной базе речи в принципе не идет; министр, по крайней мере, ничего не сказал. Необходимость же поправок в бюджет была заявлена так: "Предлагаемые изменения в закон об областном бюджете обусловлены необходимостью отражения дополнительных целевых федеральных средств, остатков неиспользованных на 1 января межбюджетных трансфертов, имеющих целевую направленность, и возврат их в федеральный бюджет". Что, впрочем, и было сделано, о чем см. выше. При этом правительство просто заявляло о своих намерениях, не объясняя их, и тем более не объясняя причины невыполненных намерений. Но при такой плохой игре, наверное, только и остается делать хорошую мину. А что от бюджета-2011 не пристало ждать чего-либо хорошего, это можно было предвидеть и тогда, когда он принимался. Вот и губернатор Павел Ипатов, провожая бюджет, так сказать, в плавание, напутствовал его словами о том, что более сложного бюджета за весь его губернаторский срок еще не было. Примерно о том же говорил при утверждении бюджета на думе и сопредседатель согласительной комиссии Владимир Капкаев: бюджет сложный, комиссия с трудом находила компромиссные, но приемлемые варианты, от многого приходилось отказываться, а о многом только мечтать, и т.д. Но самое главное, как сказал Капкаев, заключается вот в чем: внутренние инвестиционные возможности региона исчерпаны, их больше не хватает для бюджетной наполняемости. После чего поступило предложение, что надо как-то решать экономические проблемы, как-то развивать экономику, поскольку без развитой экономики бюджет так и будет страдать. Что, собственно, и требовалось доказать – первое в наступившем году заседание бюджетного комитета и подтвердило всю правильность предположений о возможных бюджетных проблемах. То есть уже реально возникших проблемах. Похоже, Капкаев как воду глядел, и надо действительно как-то развивать экономику, от успехов которой доходная часть бюджета, собственно, и зависит. Тем более, что и повод подходящий появился: еще не вступивший в реализацию бюджет уже начал трещать по швам, чем не повод? Но здесь, и губернатор как в воду глядел: более сложного бюджета еще не было, и в этом плане даже не верится, что экономический кризис вроде как кончается; если смотреть по нашим скорбным делам, так для нас он только начинается.