Блоги. Про дядю Колю

Первоначально располагался в этом доме детсад N129. Потом его либо перевели куда-то, либо закрыли за ненадобностью. В доме поселилась официальная контора - МУ ДЕЗ Заводского района. Просуществовала она там недолго, но и сейчас можно без труда найти следы ее пребывания - разбитые компьютеры и другую оргтехнику, кипы бумаг, календари на стенах. Особенно колоритно выглядят в этом хаосе отчеты о капитальных ремонтах, правда за 2005 г.

После того, как здание покинули коммунальщики, оно обрело иной, весьма неожиданный статус - дом временного проживания. Туда в 2010 году переселили людей, чьи квартиры постарали в результате пожара в доме 20/29 на 4-м Нагорном проезде в 2004 г. , а должностным лицам в райадминистрации было указано "на недопустимость длительной подготовки соотвествующих муниципальных правововых актов в дальнейшем".

Но на самом деле, герой этого рассказа вовсе не заброшенный детсад, а "заброшенный" пенсионер.

Наше внимание привлек этот дом случайно. Мы шли мимо и фотографировали пепелища от недавно сожженых домов (коих в округе 4 штуки), как вдруг на нас налетела стая мальчишек лет 10. Остановились, разговорились. Дети рассказали о том, что в дом заброшенный, но в нем живет дядя Коля. "Первый раз мы тут бегали по коридору, кричали. И в друг открылась дверь и вышел дядя Коля. Мы его сначала очень испугались", - рассказывает один из мальчишек, размазывая по лицу следы сажи. "А дядя Коля - бомж?", - спросили мы. "Неет. Его туда поселили", - ответил старший из "шайки". И мы пошли вслед за мальчишками по грозившей обрушиться лестнице на второй этаж здания.

Дядя Коля ответил не сразу. Пришлось некоторое время барабанить в дверь и громко повторять, что мы журналисты. Когда дверь открылась, перед нами предстал невысокого роста мужчина с аккуратно подстриженой седой бородой, в рубашке не первой свежести и трусах. Дядя Коля, или как он потом представился Николай Литовченко, встретил нас настороженно, отвечал на навязчивые вопросы неохотно, как будто обдумывая каждое слово. Но то ли внешность наша внушала доверие, то ли соскучился он по живому общению, но довольно быстро разговорился. Рассказал о том, что живет один. В заброшенный дом его и еще нескольких погорельцев поселили на временное проживание после того, как в доме на 4-й Нагорной случился пожар. Однако, сколько это проживание длится, наш собеседник сказать не смог. "Потом всех куда-то расселили. а я так и остался здесь один. Обращался в Заводскую администрацию, однако они сроков переселения так и не сказали. Вот и живу здесь. Завтра снова к ним на прием собираюсь", - рассказал он

Также дядя Коля поделился насущным - жены и детей нет, всю жизнь работал на мебельном производстве. "Много работал, так что семью не успел завести", - объяснил мужчина свое одиночество. Сейчас на пенсии.

Пригласил он нас к себе, осмотреть, так сказать, быт. Небольшая комната 1,5 х3 метра, платяной шкаф, пружинная кровать у стены, около кровати тумбочка, на которой лежит библия, в углу - электроплитка, горит одинокая лампа. На стене - табличка "посторонним не входить", на гвозде - вешалка, на которой аккуратно расправлены брюки. У другой стены - строительные леса, на которых сверху стоят тазы "когда был дождь, крыша протекала", - объяснил он конструкцию. Вот и все нехитрые пожитки пенсионера. И видно было, что не бомж какой-то, не спившийся (ни запаха алкоголя, ни бутылок мы не обнаружили), а оказавшейся в ситуации один-на-один с системой несильный уже человек.

Находиться там, скажу честно, было и страшно, и грустно. Из коридора на нас выглядывали те же любопытные мальчуганы. "Мы к дяде Коле хорошо относимся. Даже минералку ему приносили. Правда, иногда боимся, когда приходим, спрашиваем — можно ли нам тут побегать", - честно признаются они, а Николай Литовченко только грустно улыбается в ответ. На улице стемнело, мы, наказав детворе относиться к дяде Коле с уважением, пошли домой, на прощание пообещав погорельцу вернуться и помочь разобраться с проблемой.

Вернулись мы в этот дом через день. Ни дяди Коли, ни следов его пребывания не обнаружили. В комнате осталась гора мусора, на дверном замке обнаружили следы взлома. Из того, что мы видели в первый раз осталась только табличка "посторонним не входить" да вешалка на гвозде. Николай Литовченко пропал.

Уже потом в администрации Заводского района сообщили, что Литовченко переселили в другое временное жилье. "У него в комнате есть душ и туалет. Кухня общая", - описала сотрудница администрации новое жилье, подтвердив, что это общежитие, однако адрес нового "пристанища" не дала. "Мы ему и машину нашли, и двух грузчиков дали, чтобы вещи перевезти", - рассказала она о быстрой работе ведомства. С чего такая трепетная забота? Чем вызвана суета после многолетней равнодушно-вальяжной неповоротливости чиновников. В искренность чиновников, прямо скажу, я давно не верю. Но ведь к каждому ощемленному в правах не приставишь журналиста с фотоаппаратом.

Эта история не является в современной России уникальной или показательной. Рядовой случай рядового отношения к рядовому гражданину. Более того, это не единственное заброшенное здание бывшего десткого сада, где нашли приют бездомные жители. Такое же строение находится на Одесской улице.

Многие, в том числе и представители журналисткого сообщества, всячески критикуют решение о создании института уполномоченного по права человека в каждой сфере, в каждом городе, каждом районе. Да и я считаю, что многочисленные омбудсмены дублируют функции министерств и общественных организаций. Но после истории о дяде Коле подумала — почти комические явления вызваны реалиями нашей незрелой и в то же время закаменелой системы со всеми ее нелепыми особенностями. Во всяком случае, я была готова выполнить работу уполномоченного по правам бездомных погорельцев, проживающих в заброшенных зданиях детских садов в Саратове. Сделала бы на своем посту все возможное.